Верденская мясорубка, четырехмесячное побоище на Сомме показали, что на западном фронте ни одна из сторон не имеет ощутимого перевеса. Колоссальные потери во время этих боев не привели к стратегическим успехам какую — либо сторону, и принесенные в жертву сотни тысяч солдат и тысячи офицеров никак не компенсировались небольшими тактическими успехами Антанты. Огромные русские силы стояли на Востоке, большие успехи в небольшие сроки, казалось германскому командованию, были здесь невозможны. Близкого конца никто не видел, между тем нарастало «несомненное сильное истощение обеих империалистских коалиций…». Золотой дождь не был бесконечен, возможность извлекать колоссальные прибыли на крови народных масс не могла стать беспредельной. Эго прежде всего почувствовали монополисты Уолл-стрита, «пресыщение» (по ленинской терминологии) которых гигантскими военными прибылями базировалось на том реальном факте, что «содрать при помощи Данной войны еще больше шкур с волов наемного труда, пожалуй, уже нельзя…». Истощение запасов сырья, недостаток предметов продовольствия, транспортные затруднения вызывали опасения у «нейтральных» американских миллионеров и их собратьев в Европе, что золотой родник оскудевает. Здесь коренилась «одна из глубоких экономических основ наблюдаемого теперь поворота в мировой политике» ®. Не случайно, что в декабре 1916 г. с разговорами о мире выступил именно глава империалистов США президент Вильсон. Рост нейтрального пацифизма, согласно ленинской оценке, происходил по весьма определенным прозаическим мотивам, а красивые фразы о «гуманности» (обнаружившейся на третьем году войны!), о беспокойстве за человеческие жизни, на лету подхваченные правыми социалистами и из буржуазных газет быстро перекочевавшие в социал-шовинистическую печать, должны были заставить народы искренне поверить в проснувшееся «миролюбие» империалистических правительств. Настроение же народов воевавших стран доставляло все больше забот буржуазии. Недовольство масс, переходившее в возмущение, росло, в России оно вылилось в революцию. Ответом на революцию в России было укрепление классовой солидарности мировой буржуазии. «Объективные условия, вынуждающие прекращение войны, дополняются таким образом воздействием классового инстинкта и классового расчета обожравшейся военными прибылями буржуазии»