Развитие революционных событий в России вызвало новые опасения — как бы посылаемое оружие не попало в руки революционного народа. Об этом 17(4) июля достаточно прямо сказал лорд Мильнер в Лондоне. Он заявил, что английское правительство «не считало возможным посылать военные грузы в Россию в то время, как не было достаточной уверенности в том, что они достигнут своего конечного назначения и не будут своевременно использованы на фронте, ввиду общей неорганизации, вполне понятной, после революции». Внутреннее положение в России союзники использовали как повод для того, чтобы постепенно сокращать военные поставки.

Надежды, возлагавшиеся на русский фронт, падали. Опасения французского империализма за судьбу русской буржуазии в связи с развитием революции росли. Вступление в войну США и провал наступления на русском фронте были для Антанты важными рубежами на этом пути падения удельного веса России в войне. В то же время американские военные силы поступали в Европу медленно, а необходимость поддержать контрреволюцию в России для борьбы против русской революции, усилить позицию русской буржуазии в борьбе против большевистской партии, революционного народа казалась Антанте с каждым месяцем все более необходимой. Не ставя перед русским фронтом генеральных задач разгрома крупных сил противника, его все же нужно было поддержать. Поэтому вооружение шло, но в пределах не более 15°/0 (согласно данным Терещенко) от намеченного торжественно подписанными соглашениями. В своих попытках как увеличить собственное военное производство, так и добиться выполнения союзниками их обязательств (в количественном и качественном отношениях) по поставкам в Россию военных материалов русская буржуазия обнаружила полную беспомощность и потерпела неудачу.