С «работой» представителей Антанты в России связано появление на свет, с провокационными целями, гнусной фальшивки, которая дала повод для клеветнической кампании против вождя партии со стороны всех отрядов международной реакции. Хорошо зная, что большевистская партия решительно выступала против империалистической войны, французское и английское правительства требовали от Временного правительства «подавления» большевиков и старались помочь ему в этом. 16(3) апреля 1917 г. Палеолог и Бьюкенен передали в министерство иностранных дел памятные записки о проезде в Россию Ленина из Швейцарии через Германию якобы для того, чтобы добиваться русско — германского мира. Заместитель министра Нератов на листке записки французского посла поставил резолюцию: «Все сведения из 3 источников (третьим была телеграмма русского посла в Стокгольме Неклюдова.— А. И.) нужно поместить в газетах завтра же, не указывая источников, и подчеркнуть благожелательность германского правительства к Ленину и пр.»

Разумеется, это клеветническое сообщение было помещено во многих буржуазных газетах.

Когда же представители большевистской партии, находившиеся за границей, хотели обнародовать документальные данные, разоблачавшие этот чудовищный вымысел, то французская цензура запретила публикацию.

На следующий день после приезда в Петроград В. И. Ленин сделал доклад Исполнительному Комитету Петроградского Совета — «Как мы доехали», содержавший все необходимые конкретные данные об организации переезда 32 политических эмигрантов из Швейцарии и Франции в Россию в обмен на интернированных на русской территории германских и австрийских пленных. Текст доклада тогда же, 5 апреля, был опубликован в «Правде» и «Известиях»

Кроме того, в швейцарской «La Sentinelle» было опубликовано заявление Д. 3. Мануильского (Безработного), сообщавшего, что переезд Ленина через германскую территорию состоялся на основе соглашения с германским правительством, по которому к проезду допускались эмигранты без различия их отношения к войне и миру и на условиях отправки русским правительством германских подданных, находящихся в России; в вагон с русскими эмигрантами без разрешения сопровождавшего его швейцарского социалиста Платтена никто не допускался.

Французская цензура не пропускала на страницы газет правдивых сообщений о деятельности большевистской партии и ее руководителей. В то же время реакционная печать продолжала помещать чудовищные клеветнические выпады против В. И. Ленина.