В первой половине сентября рубль на парижской бирже равнялся всего лишь /4 франка, покупательная способность которого за время войны упала не менее чем в три раза Большевистская печать специально отметила позицию биржевиков Франции в дни заговора Корнилова: «Французская биржа не только откровенно высказывает симпатии к изменнику-генерал у, но прямо приглашает Керенского идти вместе, рука об руку, с Корниловым против «революционных клубов», т. е. идти против демократии».
Надежды на успех Корнилова несколько успокоили «деловой мир» как в Петрограде, так и у союзников. Банковские сферы были замешаны в заговоре, хотя им удалось скрыть конкретные формы своего участия. Повышение всех ценностей на биржах 10 сентября и в течение нескольких следующих дней, наличие представителей банковского мира (Завойко Троцкий-Симентович) в ходивших по рукам списках членов предполагаемого кабинета Корнилова, а также состоявшееся летом 1917 г. совещание в Швейцарии банкиров различных стран обоих воюющих лагерей (США, Англии, Франции, Германии, Японии) с единой целью объединиться для борьбы против русской революции были доказательствами того, что в созданном вокруг корниловского предприятия заговоре международного империализма против русской революции и русского народа непосредственно участвовали русские и иностранные монополистические круги. Об этом участии представителей финансового капитала в заговоре свидетельствует и тот факт, что когда Корнилов и его сподвижники находились уже в Быховской тюрьме, то генерал Алексеев искал денег для семей корниловцев у господ Вышнеградского, Путилова и других.
В статье «Русская революция и гражданская война» В. И. Ленин отметил, упоминая о Корнилове: «… Англофранцузский капитал и империализм За кадетов и За корниловщину, это доказано длинным рядом политических выступлений и прессой… Общеизвестно, как французская и английская буржуазная пресса «помогали» Корнилову. Есть указания на помощь ему со стороны Банков».
В то время как иностранные представители в России помогали Корнилову, неудачно маскируя эту помощь разговорами о нейтралитете, а взволнованная биржа чутко реагировала на ход борьбы, многие парижские газеты не скрывали своих симпатий. Они не верили в устойчивость Временного правительства, открыто высказывали недовольство Керенским и славословили Корнилова. «… Большая часть здешней печати,— телеграфировал Севастопуло из Парижа,— высказала доверие выставленной им программе решительных мер и отнеслась поэтому с сочувствием к его попытке установить военную диктатуру».
