Солдаты посылали письма на родину с мольбой о помощи. Некоторые из этих писем дошли по адресу и даже попали на страницы большевистской печати. Одно из таких коллективных писем, написанных в августе, уже после Октябрьской социалистической революции было опубликовано в «Известиях». Окруженные плотным кольцом врагов, ла-куртинцы писали на родину: «Товарищи, умоляем вас, чтобы вы спасли нас, погибаем от буржуев и своих офицеров, морят голодом, чтобы мы сложили оружие… Ходим босые и раздетые, окружили нас французскими войсками, как пленных немцев, и хотели нас расстрелять за то, что мы просимся на родину… Мы на краю гибели. Просим вас, чтобы вы оказали нам какую-нибудь помощь». В этом же письме приводятся выдержки из приказа № 34 от 30 июля по русским войскам во Франции. Приказ этот составлен был на основании директив из Петрограда. Как же отнеслось Временное правительство к восстанию русских солдат во Франции? Занкевич военному министру, а Севас — топуло в министерство иностранных дел посылали подробные донесения в Петроград. И в оба адреса шли в ответ одинаковые директивы — восстановить «… порядок самыми решительными мерами, не останавливаясь перед применением вооруженной силы и руководствуясь только что введенным положением о военно-революционных судах, с правом применения смертной казни». Вернуть войска в Россию Временное правительство в лице как Керенского, так и Терещенко решительно отказывалось и теперь. Керенский требовал немедленно «по восстановлении порядка в первой бригаде» отправить войска на салоникский фронт Телеграмму с требованием использовать оружие против восставших и ввести военные суды послал Занкевичу и Корнилов. Во исполнение этих указаний и был составлен приказ № 34, где сообщалась директива Керенского и давалось в виде ультиматума о сдаче 48 часов на выход из лагеря без оружия.

В телеграмме Терещенко, посланной 25 (12) августа 1917 г., подтверждался приказ об отправке русских бригад в Салоники и «какие-либо изменения в принятом решении по этому вопросу» объявлялись невозможными. Приказывалось объявить 1-ю бригаду расформированной (если она откажется капитулировать) и давалась санкция на применение французских войск для «усмирения». Севастопуло уполномочивался «передать это приказание ген. Занкевичу и войти в соответственные сношения с французским правительством»’. Однако Нуланс получил распоряжение из Парижа сообщить Терещенко, что французское правительство не хочет взять на себя ответственность за расстрел русских солдат (речь шла не о том, расстреливать или нет — против этого правительство Третьей республики не возражало,— важно было лишь свалить на Керенского и Терещенко ответственность) и предлагает использовать проезжавшую через Францию в направлении на салоникский фронт 2-ю артиллерийскую бригаду. 1 сентября Нуланс сообщал в Париж о директиве, посланной Беляеву, возглавлявшему эту бригаду, «восстановить порядок в куртин — ском лагере силой».